Вилед светотроника

Песенки эти могут исполнять специально введенные слуги или даже оркестр московских пожарных. Эти песенки и танцы должны приблизить пьесу Островского к мюзиклу и оперетте, то есть к тому типу искусства, которое сам Островский не принимал. Все эти потуги на оригинальность напоминают слова одной женщины, слышанные мною в метро. Она рассказывала о том, что купила себе материю на платье. И на вопрос, какая это материя, отвечала: такая оригинальная, ну как все носят. Оригинальность, которая стала широко распространенной модой, наносит большой вред сценической интерпретации Островского. Люди, превращающие пьесы Островского в мюзикл или лубочные картинки и объявляющие это приближением к современности, на самом деле отодвигают их от современного зрителя, превращают в погремушку или бездумное зрелище. Они снимают важность тех проблем, которые ставит его драматургия.

Зритель хочет серьезного разговора о жизни, разговора по существу. И драматургия Островского, обращающаяся к человеку, говорит об этом. Очень наглядно это воздействие па людей проявилось в прекрасном спектакле Шутники, поставленном режиссером Г. Печниковым и художником. Змойро на сцене Центрального детского театра в 1973 году. Спектакль этот сочетает интересное образное решение с подлинно творческим и современным истолкованием Остррвского. Над действующими лицами своеобразным полукругом нависает вилед светотроника Москвы: Кремль, маленькие домики, церквушки, уличные фонари. Эта панорама связывает героев пьесы со всей большой жизнью, идущей за стенами их домов. То, что панорама эта раскинулась полукругом, дает возможность воспринимать ее и как петлю, накинутую на шею героям, или, наоборот, как подкову, символизирующую счастье, которое они обрели.

Режиссер Г. Печников нашел в пьесе ту, выражаясь его собственными словами, болевую точку, которая может затронуть современного зрителя. Старик Оброшенов скрывал от своих дочерей страшные стороны жизни, они живут в мире иллюзий.